М.: Разные события произошли на неделе, некоторые производят сильное впечатление на меня. Одно из этих событий - это эвакуация машин на Смоленской площади. Меня совершенно потрясло, что в общем-то особо ничего не делается, чтобы были места для парковок, а при этом на нашей беде наживаются те люди, которые должны обеспечить нам парковку.
Ж.: Тут как сатирик-профессионал или как нормальный человек…
М.: Это разные вещи?
Ж.: Это разные вещи. Сатирик-профессионал, он все, что движется - об колено. И правильно, он профессиональный человек. А как нормальный человек, я думаю, елки-палки, такое количество машин, может это и неплохо. Ну не все же олигархи. По двести тысяч машин в год появляется в Москве. А то, что парковаться негде, ну такая проблема. Проблема честная, хорошая, доброжелательная.
М.: Вот если бы Вы могли бы что-то посоветовать начальнику Департамента транспорта и связи, как "Дежурный по стране", ну такой, начальник, Вы бы ему сказали, все-таки продолжать охоту или нет?
Ж.: Да конечно. Ну все-таки надо. Вот честно говоря, надо. Я же вижу. Мы же все уже бываем за границей, невозможно уже стоять, только для инвалидов. Попробуй встань - ползарплаты лишишься, огромных денег. Ну, что делать, если негде стоять, ну все-таки места для парковки должны быть. Ну надо строить, это понятно даже дураку, даже мне. Где-то там в Нью-Йорке… Я же в основном где бываю - в местах скопления наших эмигрантов, как "дуст", где они скапливаются, туда я и лечу. И очень их радую тем, что у нас очень плохо, а для них это сразу все становится ясно. Они рады, что они эмигрировали. А оттуда я приезжаю сюда и рассказываю, что они там тоже не могут найти место в жизни и здесь все радуются тому, что они не эмигрировали. То есть получается, что правильно сделали и те и другие. Не думайте, что я это все заготавливал, это я всё… Ну действительно правильно сделали и те и другие, потому что и там счастья в глазах нет, и здесь. Здесь чаще встречаются счастливые глаза, ну в основном, конечно, у тех, кто попал в Госдуму путем собственных каких-то достижений. Намекаю на кого-то, не говорю, на кого. Попал - вот уже светятся счастьем его глаза, он уже сидит в аудитории четыре года, глаза горят счастьем - и правильно все. А вот строительство парковок, то есть то, что делали те, давно и много лет, потому что у них было много машин, у них было много машин всегда, причем огромные машины были и они делали все под землей. Вот узенькая такая улица - и все куда-то пропадают. Машины попадают на эту улицу и пропадают. Они все - под землю. Теперь что наши придумали: вы будете удивлены - парковки. Вот наш народ все-таки… Если мы сами о себе не позаботимся, никто, ни один начальник, смазанный куриным жиром… Личико… Допустим тот же по распределению жилья или по распределению парковок, он очень такой, он такой главный, такой красивый, под дождем он может стоять без плаща, потому что все слетает, ничто не впитывается. Не впитывается ничего, он очень гладкий, очень смазан хорошо, изумительно. Наши, которые паркуются, они стали оставлять на лобовом стекле номер мобильного телефона. Наши люди, попав в эту жуткую ситуацию… То есть там же стоят машины иногда в два в три слоя. Они вошли в кафе все, наши люди, допустим, Пушкинская площадь. В два в три слоя стоят машины. У нас ведь, если тебе нужно выехать, ты смотришь: кто тебе мешает. Ага - 8-916-58-36… Ты набрал, человек вышел из кафе, сказал "здрасьте", вежливо красиво сел за руль. Другой мешает - ты набрал второй номер. Разъехались. Ты выехал. Где наш Департамент? Где Департамент?
М.: Мы периодически говорим с Вами про футбол…
Ж.: И что - это помогло? Ну мы можем еще говорить про футбол. По-моему, положение только ухудшается, после наших разговоров.
М.: Мы не можем обойти последнее страшное поражение, равное которому… У нас, по-моему, давно ничего не сравнивали с 1913-м годом, вот, оказывается, мы проигрывали так в 1912 году. Начальник футбола нашей страны, Колосков, очень не любит встречаться с журналистами, я испытал это на себе. Если бы у Вас была бы возможность встретиться с этим человеком, о чем бы Вы хотели его спросить?
Ж.: Ну о том же. Чем его не устраивает счет, допустим, даже наш проигрыш 2:1? Почему обязательно 7:1? По-моему: Вячеслав Иванович? Все уже выучили его имя-отчество наизусть - Вячеслав Иванович, Вячеслав Иванович. Он действительно, он… Я говорил о начальнике Департамента транспорта и связи, который должен быть тоже такой… Наш Вячеслав Иванович тоже выглядит прекрасно. И в принципе он же решает какие-то вопросы. Единственное, что он не любит говорить о футболе. Мне кажется, что это не его тема, не его проблема. А вот, у нас здесь был наш друг Георгий Александрович Ярцев, ну очень симпатичный человек. Мне страшно жалко, что он попал в такую ситуацию, когда он вынужден говорить слова "почему вы обращаетесь ко мне, надо уже говорить о футболистах, меня уже не слушают, они мне не подчиняются". Ну вот если бы я вот тут говорил-говорил-говорил, потом вдруг обнаружил, что меня не слушают, я бы что сделал? Я бы перестал говорить, как минимум. Либо отвалил бы за кулисы и говорил бы там. Ну все-таки, если ты говоришь, тебя должны слушать. Даже если ты артист. А если ты режиссер - тебе должны подчиняться. Когда Марк Захаров скажет "да мне же актеры не подчиняются"… Что это за актеры? "Они не подчиняются, мне не удалось поставить спектакль, они не хотят"…
М.: Есть такие события, по поводу которых мне не хочется вам задавать вопрос, а хочется просто узнать Ваш комментарий. В прошлом месяце в Белоруссии прошел референдум, который разрешил Лукашенко баллотироваться на третий срок, то есть навсегда. Ваш комментарий.
Ж.: Ну что же - каждый народ имеет то, что он заслуживает. А с другой стороны, так, смотришь, ну если белорусы этого хотят, кто ж им помешает? Тут так ведь получается, я так думаю, что в чем состоит смена власти? Очень простое - один зажимает гайки, другой отжимает. Тот, кто приходит на смену. Тот закручивает… Вот пришел, допустим, Ленин, чуть открутил, Сталин закрутил. Хрущев открутил, Брежнев закрутил. Вот так вот все. Вот так вот всё было-было-было. Вот открутил-закрутил, два действия со стороны руководства. Допустим, лысый открутил, кудрявый закрутил. Вот мне так кажется, мы так и живем: от тюрьмы до сумы. От сумы до тюрьмы. А в то же время есть пример… Андрей, вам не скучно?
М.: Нет, мне никогда не бывает скучно.
Ж.: Есть пример - на наших глазах. Великий пример. Можно по-разному относится к этому человеку, но какое все-таки было великое зрелище, когда Ельцин Борис Николаевич сказал: "Я ухожу. Я ухожу сам". И он нам выбрал Путина, между прочим. Если люди помнят, они должны это помнить, он нам выбрал. И сам ушел. Потому что президент должен уходить с этого поста живым.
М.: Среди той информации, которую можно было прочитать на прошлой неделе, меня одна очень удивила. Билл Гейтс, которого все знают, он предрек гибель телевидения, вот такого телевидения, к которому мы все привыкли, когда ты садишься и нажимаешь кнопку. А он сказал, что все производители будут производить разную продукцию, отдавать ее в Интернет и каждый зритель сможет выбрать то, что ему хочется. Вот хочет он смотреть "Аншлаг", он включает "Аншлаг", а хочет он смотреть кино, он включает кино. И это будет постоянно двадцать четыре часа в сутки по множеству каналов, как собственно Интернет превратится в телевидение, а телевидение погибнет. Я знаю, что у Вас маленький сын, вот как Вам кажется, Ваш сын, когда достигнет Ваших нынешних лет, он будет лежать у телевизора или у компьютера?
Ж.: Он сейчас уже лежит у телевизора, и лежит у компьютера. В общем, это все сейчас такие изобретения, возле которых надо лежать. Вы правильно ставите вопрос. Вот самое удобное положение - это лежать. Раньше ребенок носился хотя бы с грузовиком каким-то на веревочке… Сейчас я лежу у телевизора, он лежит у компьютера. Потом я лежу у компьютера, он лежит у телевизора. Вот так мы меняемся местами. И вот он, маленький такой - ножка на ножку - уже лежит. И ничем его оттуда не вытащишь. Ну, Билл Гейтс, кроме того, что он очень умен, он еще очень богат, это вызывает огромное уважение, обоюдоострое, как говорится. Потому что у нас наоборот: либо очень богат, либо очень умен. А там все-таки еще есть такие, который и умен и богат, это великая штука. Мне кажется, что будущее, конечно, за компьютером, потому что это нам заменяет все: библиотека, любовные письма, фамилию в прочерк вставил, имя девушки вставил и дальше компьютер за тебя: "Я вас люблю, я обожаю, я хочу с вами встретится". Это все уже написано в компьютере каким-то знаменитым писателем. Вам нужно только вставить свое имя и ее имя - и все. Я думаю, что за компьютером будущее, конечно.
М.: Вы иногда говорите такие поразительные вещи, что мне и, я думаю, аудитории тоже, уже не хочется задавать никаких вопросов, а хочется Вас попросить открыть портфель, достать что-нибудь нам почитать.
Ж.: А я вот до сих пор не знаю, что лучше: читать или говорить?
М.: И то и то хорошо.
Ж.: И то и то?
М.: Я думаю, что да.
Ж.: Почему я люблю с Андреем работать - незаменим. Кого я только не пробовал. Мы говорили о чиновниках, так я у себя такое…
* * *
"Путь карьеры"
После раннего обнаружения отсутствия способностей в арифметике, в русском языке, истории, танцах, но наличии большого желания выбиться, большая жизненная активность…
* * *
"Одесский телефон"
Это заблуждение, что в трубке один человек. В одесском телефоне толпы людей…
* * *
М.: Вообще по идее я еще сейчас Вам должен был задавать вопросы, но у нас в гостях Карен Шахназаров. Я стал мучительно вспоминать фильмы, которые он снял, потому что меня задело, что вы видели только "Мы из джаза". Там и "Цареубийца" и "Курьер" и "Американская дочь". А то получается, что как вот человек снял про Одессу фильм…
Ж.: Это был тот период, когда мы не ходили в кино. Мы сейчас ходим. Вот если сейчас ты пустишь эти фильмы заново, когда уже люди пошли в кино, и вот сейчас это уже будет смотреться совсем другим глазом.
М.: Карен Шахназаров уезжает на поезд и я подумал, что если он сейчас встанет посреди всего и уйдет, будет неправильно. Поэтому если Вы хотите сказать что-нибудь, Вы скажите.
Карен Шахназаров: Я хочу сказать, что я получил огромное удовольствие, потому что при том, что я Михал Михалыча знаю уже не первый год и наверное уже не первый десяток лет, я вот так вот никогда не слышал его выступлений, как они прозвучали. То есть я не был у него никогда на концерте. Это, кстати, Ваша ошибка.
Ж.: Это моя ошибка. Кто только не ходит…
Шахназаров: Я поэтому ловлю на слове, я получил огромное удовольствие, я просто поражен, как Вы легко… Я так понимаю, что это была полная импровизация вначале…
Ж.: Да хоть сейчас спроси…
Шахназаров: Поэтому спасибо огромное и второй замечательный момент, что это первая телепрограмма, в которой можно прийти послушать, а не говорить ничего. Спасибо.
М.: Тут была новость, которая мне очень понравилась, он такая добрая и трогательная. В городе Кирове, бывшей Вятке, открылся университет для пожилых людей. Туда может поступить только человек, кому не меньше пятидесяти пяти лет, там есть много разных факультетов, люди там учатся, они сдают экзамены, ну все как должно быть, только старше пятидесяти пяти лет. Ну во-первых, это хорошо очень. А во-вторых, я подумал задать Вам такой вопрос, если бы у Вас было время, которого у Вас, понятно, нет, Вы бы хотели бы учиться еще на кого?
Ж.: На преподавателя этого университета. Нет, если честно, я бы хотел выучить английский. Я, к сожалению, детство провел… Я встану, не могу сидя говорить, согнутый текст какой-то получается, когда я сижу…Вообще, мне кажется, вы знаете, я тут написал приветствие к дню рождения Володи Спивакова и у меня такой образ родился, что женщины напоминают морские звезды, лежащие на дне. Она обозначает очаг, обозначает место. И образ такой - морская звезда лежит. А мужчина - это такой конек морской, который все время прыгает, прыгает, то заработать, то что-то высказать, в общем прыгает, вся его сила в сутулости, разогнутый - покойник. Пока сутулый, в нем есть сила, вот эта пружина должна быть. Так вот я, опять таки, не благодарен школе, хотя я благодарен, когда я учился, за многое, но не благодарен за то, что она меня не научила английскому языку. Что такое не знающий язык: ты кушаешь не то, что хочешь, а то, что дают. В каком-то ресторане мне понравилось, официант меня что-то спросил, я сказал "да, очень хорошо" - он забрал то, что я ел. Потому что он меня спросил "если вам не нравится, я унесу". Я сказал "да". И он забрал. Я летел рядом с какой-то очень милой женщиной, это была другая компания, "Эйр Франс", мне надо было срочно в Москву. Милая очень женщина, американка, нужен был контакт, ну уже так было приятно. По-моему, она спросила "вы голодный", а я ответил "я злой". Там слово одно и то же, по-английски. И я сказал "я злой". Она сказала "ну если вы злой, что я буду с вами разговаривать". Ей показалось, что она мне противна. Вот что значит не знать язык. Это все случаи из моей собственной вонючей жизни. Поэтому я просто заклинаю вас, пусть дети ваши: русский и английский. Два языка. Вот этому бы я учился в этом университете.
М.: Последний вопрос от меня, потом будут вопросы от зрителей из разных мест. Вопрос такой: вот снесли гостиницу "Москва". И вроде все было понятно, что снесут гостиницу "Москва", потом построят ее опять. И возникла невероятная дискуссия, часть людей считает, что не надо там ничего больше делать, потому что в Москве негде гулять, должен быть сквер. И даже Юрий Михайлович Лужков сказал, что в этом что-то есть, может быть надо оставить это место.
Ж.: Ну я тоже за то, чтобы там было пустое место, чтобы была площадь. Во-первых, уже где-то надо переварить это огромное количество машин. Во-вторых, ну хочется глазу что-то уже увидеть типа моря, типа степи, типа просторов. Чтобы глаз расфокусировался, чтобы луч от глаз расширился. Кажется, что жизнь не кончается, что волны еще куда-то уходят вперед и годы есть и время есть и ты видишь погоду. Это я сейчас хорошо сказал. Мне еще кажется, когда заговорили о Церетели, я думал, какой бы я памятник поставил в Москве? Я бы в Москве нашему какому-то начальнику, допустим зав департамента распределения жилья. Сидит он на пьедестале - главный-главный-главный, холеный-холеный-холеный, и опутан очередью в виде змеи. Очередь из людей, крошечных таких, маленьких, клопики такие. Он как Лаокоон, пытается разорвать эти змеиные очереди, он все время пытается разорвать… Это был бы хороший памятник такой…
Видео-вопрос: Скажите пожалуйста, что для мужчины страшнее всего: застенчивость или беззастенчивость?
Ж.: Господи боже мой, когда мы смотрим на бандитов: какие у них красивые женщины! Почему? Он же мужчина! Почему возле них красивые женщины? Что происходит? Неужели просто деньги? Или еще беззастенчивость? Или еще ощущение защищенности? Возле застенчивого никого нет. Мама с ним до старости. Которая сделала его. Они оба прикипели друг к другу. Он застенчивый, потому что она рядом. Она рядом, потому что он застенчивый. И это такое замкнутое пространство между ними двумя. Он не женится никогда, потому что мама все время рядом и он застенчивый. И выходят замуж те, кто не стесняется. Женятся те, кто беззастенчив. Застенчивые где-то сидят, они даже не стоят, они где-то сидят, их не видно. Они проезжают в троллейбусе, их видно за окном, застенчивые такие, куда-то поехали…
М.: А Вы? Вы себя относите к каким? К застенчивым?
Ж.: Застенчивый, к сожалению. Я сейчас, будем считать, что я на вершине склона лет… Вот я сейчас стал, года два, может быть год, как перестал стесняться… Я уже могу подойти, к кому хочу и мне уже не нужно для этого выпить. А раньше, чтоб о себе что-то сказать "а вы знаете, кто я? это же я только что выступал"… Меня потряс один человек, который после моего концерта выполз на сцену с букетом, ну концерт был, сольный вечер, я весь вечер стоял на сцене, огромный зал… Он выполз на сцену и говорит: "Вы Жванецкий?" Я говорю: "Да". Он говорит: "Вот - цветы Вам". Подарил цветы. Я, к сожалению, застенчив. Но сейчас прекратил это, насильственно.
Вопрос: Юность - это когда все вокруг новое и желанное. А что делать, когда все знакомо и ничего нового не чувствуешь и не видишь?
Ж.: Птичка, значит юность прошла!
М.: Теперь я с удовольствием хочу предоставить слово Ларисе Латыниной, потому что пришло время.
Лариса Латынина: Не считайте меня, пожалуйста, беззастенчивой из-за того, что я встала, но просто я тоже не могу говорить сидя почему-то, как и Вы. Вы родом с Украины. Я тоже Ваша соседка по земле, я из Херсона.
Ж.: Рядом.
Латынина: Да, совсем рядом. И вот сейчас, я знаю, Вам очень часто приходится пересекать границу. То Вы в Украину, то из Украины в Москву. И вот когда Вы проходите паспортный контроль, что Вы чувствуете, оказавшись в так называемой "загранице"?
Ж.: Вот то же, о чем Вы говорите. Это все у меня ощущение, что эти границы созданы для таможенников, просто для них. Я скажу больше, пересекаю я границу между Россией и Украиной, там должны были на машине, я встречаю человека, который говорит: "О, Михаил!" Я говорю: "Да". Это таможенник. Я говорю: "О, как хорошо, что ты мой знакомый". А я его помню по райкому партии, он где-то в Одессе работал, в Приморском райкоме партии. Он говорит: "А ты тут всех знаешь. Весь райком партии здесь". Весь райком перешел в таможенники. Как вам это нравится? Непотопляемые ребята! Что там проверять? Там нечего проверять. Из России едут машины на Украину. Что проверять? Они, собственно, не открывают. А если они и откроют, что они там увидят? Если груз какой-то идет, трубы там, наркотики - так не ищут. А это же просто, такое ощущение, что в кармане у тебя чья-то рука вместе с тобой пересчитывает твои собственные деньги. Ты запустил руку, чтобы достать, а там уже кто-то давно пересчитал. Границу между Украиной и Россией, я в этом глубоко убежден, надо пересекать на скорости шестьдесят километров в час. Надо, как это происходит между Италией и Францией, между Германией и Францией. Люди просто могут помахать рукой пограничнику, а скорее всего, он просто не выходит из будки. Мчатся просто на работу в Германию, я это сам видел, на работу в Германию, из Германии они на работу во Францию. Это граница между двумя совершенно независимыми государствами! А здесь родина бывшая. Сейчас уже настолько назрел вопрос, что для людей должна быть абсолютно упрощенная граница и я думаю, наверное, будет. Нам деться некуда. Лариса, я тоже хотел Вам задать вопрос. Я Вас помню, когда Вы выступали. Вы тогда пользовались косметикой? Это всё, я больше спрашивать не буду.
Латынина: Пользовались очень минимально, ну губки подкрасить. И все.
Ж.: Я и говорю, потому что главное, все-таки, была фигурка. А я сейчас смотрю, мне тоже сейчас нравится эта красота, эти сияющие губы… Ну там, художественная гимнастика… Ну, художественная всегда такая была. Ну тут уже, кажется, косметика уже такая отчаянная… Но, видимо, все сейчас такое идет на продажу, что все, и спорт, все вышло из этой области. Спасибо, Ларисочка.
Вопрос: Я сам автор-поэт, пишу разные стихи, на злобу дня и так далее. Мне кажется, что в данный момент люди, которые приходят к Вам, послушать Вас, что Вы пишите, что Вы говорите, они приходят с неким стереотипом, что "мы пришли просто расслабиться, отдохнуть и посмеяться, больше ничего". Не кажется ли Вам, что, может быть, иногда надо сделать такую взрывную точку, чем-то ударить таким конкретным, хорошим. Чтобы люди действительно, как после Бесланской трагедии, извините, что напоминаю, может быть, не об этом сейчас тема, просто чтобы люди поняли, оценили, наконец, осознали и именно через Вас, потому что Вы некий "рупор" нации, Вас уважают, Вас любят, Вас ценят и Вы можете донести до людей какое-то понимание.
Ж.: Ну что происходит с музыкантами? Они говорят "рок против наркотиков", "рок против терроризма". Они все-таки выступают в том, что они умеют делать. Любые люди, которые что-то умеют, выступают в том, в тех границах, где они умеют. Сколько раз меня записывали в какие-то партии. Я выписывался оттуда, как из больницы, мгновенно. То есть записывали без моего ведома в комитеты, в партии. Я не могу, я не борец, я - птица, я пою. Что и как там происходит дальше, это происходит дальше, а я могу только то, что я могу.
М.: Можно я Вас перебью первый раз в жизни? Я просто хочу объяснить всем, кто смотрит. Вы приходите на встречу с писателем, не с трибуном, не с политиком. На мой взгляд, Михал Михалыч Жванецкий - замечательный писатель. Писатель - это человек, который будит мысли у людей, которые его слушают. Михал Михалыч никогда ни с чем не боролся. Он рассказывал про жизнь, а уже мы, читая то, о чем он рассказывает, понимали, что в этой жизни надо бороться. Он просто, на мой взгляд, очень хороший писатель и не надо делать из него трибуна. Простите, пожалуйста.
Ж.: Точно. И спасибо за вопрос. Вопрос очень точный.
Вопрос: Я тоже соотечественник Ваш - киевлянин. Вопрос немножко за рамками того, о чем мы сейчас говорили. Очень волнует меня, и не только меня, Ваше мнение по поводу фонограммы. Песни под "фанеру" и так далее. И не собираетесь ли Вы использовать это в своем дальнейшем творчестве.
Ж.: Работаю над этим. Работаю. Хохот мы с Андреем записываем давно. Чтоб у вас не возникло ощущение, что я сейчас говорю под фонограмму, как проверить. Как дать вам убедиться, что я не под фонограмму. Фонограмма - соме отвратительное, что я знаю. Если певец поет под фонограмму - это самое отвратительное. Я помню, кто-то приехал из певиц: "Дорогие одесситы, разрешите…" - и вдруг неожиданно запела. Просто неожиданно. Отвратительно неожиданно запела среди собственных слов. Сначала слова были "поздравляю с днем города, двести лет Одессе", и вдруг "а-а-а, ты ушел от меня, я хотела тебя…" И невозможно остановиться, потому что кто-то врубил фонограмму - что ей оставалось делать? Только попасть в саму себя.
М.: Мне остается сказать большое спасибо Михал Михалычу, всем, кто пришел в студию, всем, кто нас смотрел…