Что я хочу сказать.
Нет, я не спрашиваю, я утверждаю.
Я хочу сказать... Тихо! Евреи! Я что хочу сказать! С Новым еврейским годом! Вот здесь Миша! Я – Петя! Это мой друг Коля! И больше того и хуже того. По паспорту мы русские. Это наши отцы... Мы с ними спорили, а они хотели нам лучшей жизни. И опять ошиблись.
Мы были евреями, когда нас била и гробила Советская власть, и мы стали русскими теперь, когда можно выезжать, можно жить в безопасной стране.
Мы стали русскими, когда надо быть евреем.
Почему мы не успеваем за жизнью?
Ладно, я уже не говорю о том времени, когда национальность вообще будет не нужна.
Но сейчас мы не успеваем ее менять, чтоб идти в ногу со временем.
У нас теперь по два паспорта.
Мы теперь сами решаем, когда быть евреем, когда – русским.
Жены у нас русские.
Дети в Америке. Пусть учатся.
Приедут – сами будут решать, кем им быть.
А ты когда-нибудь думал, что сам будешь решать, кем тебе быть? Мы все здесь женаты на русских.
Его зовут Натан.
Он приехал из Балты.
Ему двадцать шесть лет.
Они из села шли сюда навалом.
Смотри, какой парень – блондин, высокий, красивый.
Это его первый еврейский Новый год.
— Ты книги читал, Натан?
— Смотря что.
— Читал... Он не мусор. Он не кагэбист. Ему двадцать шесть лет. У него есть внешность. У него друг Петя, его друг Коля, Ваня – все евреи из Балты.
Все пишутся русскими, все женаты на русских.
Он будет жить в Одессе.
— Будешь, Натан?
— Ну, это зависит...
— Будет. Он книг не читал.
— Что вы болтаете?
— Что ты стесняешься, это же Миша.
Он тоже любит женщин.
Они все русские. А что ты с ними сделаешь?
Они боялись.
Но сейчас они уже не боятся.
Что человеку дает национальность? Ничего.
Что прибавляется здесь, тут же отнимается там.
Здесь ты можешь сказать: «Он еврей, я русский, дайте мне работу!»
Можешь сказать. Можешь – и всё.
Приедешь туда: «Вы все русские, вы все мафия. Русских не берем».
Одно дело, что тот, кто здесь работает, живет хуже того, кто там ищет работу.
Но там ты, русский, чувствуешь то, что здесь – еврей.
И я бы успокоился.
Я бы забросил паспорта и успокоился. Как американцы.
Они терпят. Какое им дело, что какие-то евреи в их городе встречают Новый год в сентябре.
Мало сумасшедших?!
А какие-то китайцы с тихим шелестом страшно плодятся в Сан-Франциско и уже всё перестирали, перехимчистили, поднимаются во врачи, в программисты...
Что, страна от этого становится слабее?
Мы же видим, что нет.
Мы же слышим, что нет.
Тут в России от этих черных сошли бы с ума.
Несмотря на семьдесят лет Советской власти, которая обожала негров в пику Америке.
А еврейские районы?
А Бруклин?
А Голливуд?
Кто бы это все терпел?
Так что потеряла Америка, имея Голливуд?
Самый большой доход у нее от продажи фильмов.
Потом идет «Боинг», потом оружие.
А Форд не любил евреев – это его право.
Так автомобили из Америки никто не покупает.
Дело не в том, Миша, я без образования, но я умею зарабатывать, и я знаю, что в стране должна быть разная кровь. Для конкуренции.
Для того чтоб страна была сильной и красивой.
Как сыновья в русско-еврейских, в русско-корейских семьях.
В такую страну едут все.
И ты, как чистокровный, уже можешь отдать грязную работу эмигранту, который будет землю грызть, чтоб подняться.
Меня тоже раздражает немытая фигура в халате.
Мне тоже эти кажутся хитрыми, а эти коварными, а эти ворами, и, кстати, может, там такие и преобладают – какая нация где росла.
Но представь, что говорят о нас, обо всех советских под кличкой «русские», которые приехали в Англию, и даже о «восточных» в Западной Германии.
И даже о русских евреях в Израиле.
Выигрывает страна, у которой чуть больше терпения.
В общем, я бы успокоился.
Я бы наконец успокоился.
И я бы хорошо встретил Новый год в сентябре, чтоб люди видели: от количества наций количество праздников только увеличивается.